Никита [ИАКИНФ] Бичурин - СТАТИСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ Китайской империи

Подобно многим русским ученым, Н. Я. Бичурин решительно боролся против преклонения перед иностранными авторитетами. В одной из статей, опубликованных в 1844 г., он писал: «Очень неправо думают те, которые полагают, что западные европейцы давно и далеко опередили нас в образовании, следовательно, нам остается только следовать за ними... Если слепо повторять, что напишет француз или немец, то с повторением таких задов всегда будем назади, и рассудок наш вечно будет представлять в себе отражение чужих мыслей, часто странных и нередко нелепых (Московитянин. 1844. Т. II. С. 170.). Как русского ученого, Н. Я. Бичурина глубоко волновала обстановка в Академии наук в связи с преобладанием в ней иностранцев, нередко тормозивших развитие отечественной науки. Говоря о М. И. Броссе, приехавшем в Петербург по приглашению Академии наук, Н. Я. Бичурин 17 октября 1844 г. писал М. П. Погодину: «Из Парижа приехал профессор китайского языка, и тотчас отказался, когда предложили ему составить опись китайских книг. Теперь этот профессор читает Часослов на языках грузинском и армянском и титулуется членом Академии, между тем как в Петербурге при должностях находятся природные грузины и армяне, образовавшиеся в университетах». В том же письме он сообщал об отказе Академии наук воспользоваться услугами видного китаеведа Д. С. Честного (архимандрита Аввакума), пробывшего в Пекине 10 лет, несмотря на ходатайство о нем Азиатского департамента МИД: «Наш Директор (Азиатского департамента — А. X.) предложил Академии принять о. Аввакума, который знает четыре языка: китайский, [27] маньчжурский, монгольский, тибетский и частью древнеиндийский. Он кончил курс Петербургской духовной академии и вышел магистром. Отказали, потому что — русский, не иностранец» (РГБ. Ф. 231. Разряд 11. Картон 13. Ед. хр. 44.).

Огромная эрудиция Н. Я. Бичурина в вопросах китайской филологии привлекала внимание не только коллег-китаистов разных поколений. К нему шли за советом и специалисты смежных дисциплин, и лица, работавшие в других областях востоковедной науки. Как видно из черновых заметок египтолога И. А. Гульянова, этот ученый не раз встречался с Н. Я. Бичуриным, чтобы удостовериться в особенностях китайской фонетики (ОПИ ГИМ. Ф. 390. Ед. хр. 5. Л. 79-80.). Личность Н. Я. Бичурина как ученого-китаеведа была настолько популярна, что многие молодые люди мечтали о его карьере. «О. Иакинф, — писал в 1839 г. В. В. Горский (Подробнее о Владимире Васильевиче Горском см.: Е. И. Кычанов. Владимир Васильевич Горский (1819—1847). // Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской духовной миссии в Китае. М., 1993. С. 31—37.) своим родителям в Кострому, — посредством изучения китайской литературы обессмертил свое имя; сделан почетным членом Лондонского, Парижского азиатских обществ. Думаете ли Вы, что и мне, если я буду усердно заниматься этим предметом, будет отказано в европейской известности» (Богословский вестник. 1897. No10 (октябрь). С. 104.). Пример Н. Я. Бичурина, сына безвестного священника, ставшего знаменитым ученым не только в России, но и в Западной Европе, заражал и вдохновлял многих. Известный санскритолог П. Я. Петров, будучи студентом Петербургского университета, в одном из писем высказывал желание выучить китайский язык под руководством Н. Я. Бичурина.

Благодаря энциклопедическим знаниям в области востоковедения, Н. Я. Бичурин пользовался заслуженным авторитетом не только у отечественных, но и зарубежных коллег. Когда у известного французского синолога Станислава Жульена возник спор с Г. Потье по поводу перевода одного трудного места из китайского сочинения об Индии, первый обратился за помощью к Бичурину, который, выступив в качестве арбитра, высказал свое окончательное суждение. В этой связи «Маяк» в 1842 г. писал: «Нельзя не гордиться тем уважением и авторитетом, каким наши синологи пользуются в Западной Европе, несмотря на насмешки русских журналистов, нередко осыпающих их тяжкие и неблагодарные труды язвительными замечаниями».

Принимая во внимание основательность суждений Н. Я. Бичурина о Китае, Академия наук и некоторые солидные журналы не раз поручали ученому рецензирование книг и статей отечественных и зарубежных [28] авторов. В 1843 г. он по поручению Академии написал развернутый отзыв на изданную в Китае в 1841 г. книгу французского синолога Каллери о фонетической системе китайского языка, которая была прислана автором министру народного просвещения и президенту Академии наук С. С. Уварову (при письме от 7 октября 1842 г.) из Парижа (РГИА. Ф. 735. Оп. 2. Д. 391 (1843 г.). Л. 3—39; НАРТ. Ф. 847. Оп. 5. Д. 10. Л. 1—95.).

Н. Я. Бичурин рецензировал труды не только по китайской филологии, но и по широкому кругу проблем, касающихся истории и культуры Китая и сопредельных с ним стран. К нему на рецензию поступали и рукописи его коллег-китаеведов, включая тех, кто находился при Пекинской духовной миссии. Сообщая П. Н. Фусу о просмотре статьи В. В. Горского об У Сань-гуе, китайском военачальнике, обратившемся к маньчжурам за помощью против повстанцев-крестьян, которые в 1644 г. овладели Пекином, Н. Я. Бичурин 7 марта 1845 г. писал: «... статью члена Пекинской миссии г. Горского под заглавием «У Сань-гуй. Биографический очерк» я прочел с должным вниманием и нашел, что биографический очерк его в историческом отношении очень верен. Что касается до собственных взглядов г. Горского как на свойства действующих лиц, так и на некоторые обстоятельства описываемых им событий, я не совсем согласен с его суждениями» (СПб. филиал АР АН. Ф. 1. Оп. 2—1845. Ед. хр. 36. § 57 ИФ.).

Авторитетное, весомое слово, сказанное Н. Я. Бичуриным относительно той или иной рукописи, чаще всего воспринималось как закон, и в этом случае слабые статьи отвергались. Но случалось, когда под огнем критики оказывались его товарищи по перу, полемизировавшие с ним либо отстаивавшие собственную точку зрения. Если оппонентом выступал китаист, к тому же менее опытный (как было, например, в полемике с З. Ф. Леонтьевским) (Подробнее о Захаре Федоровиче Леонтьевском (1799—1874) см.: П. Е. Скачков. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977. С. 134—138.), то Бичурину, как правило, удавалось выйти из словесного спора непобежденным. Но когда обсуждались вопросы истории кочевников-монголов, тюрок и др. (так было в полемике с Ю. Клапротом, Я. И. Шмидтом и отчасти с О. И. Сенковским), его положение было нелегким, так как оппоненты не только указывали на просчеты и фактические ошибки в его книгах, но и оперировали новым, порой недоступным Бичурину по своему языку материалом.

Основанные на достоверной информации, почерпнутой преимущественно из китайских источников, книги Н. Я. Бичурина читались и обсуждались в различных кругах русского общества, способствуя [29] формированию широкого интереса к народам соседнего цинского Китая. Ими интересовались и прогрессивные деятели России, связавшие свою судьбу с революционно-демократическим движением. Свидетельство тому — письмо петрашевца Н. А. Спешнева к своей матери из Александровского завода в Забайкалье от 24 декабря 1852 г. Прося прислать писчую бумагу и принадлежности для письма, а также книги и словари, Н. А. Спешнев особо уточнял: «Хотел бы я иметь все сочинения отца Иакинфа — Бичурина и в том числе его китайскую грамматику» (ГАИО. Ф. 777. Оп. 1. Д. 6. Л. 18.).

Труды русского востоковеда, благодаря которым, как отмечал В. В. Бартольд в 1923 г., «русская синология еще в 1851 и 1852 годах опередила западноевропейскую» (Анналы. 1923. С. 261.), служили важным подспорьем для исследователей многих поколений. Свое непреходящее значение они сохраняют и теперь, открывая перед представителями разных научных дисциплин богатейшие россыпи сведений о материальной и духовной культуре народов Китая, Монголии и других стран Азии (Дополнительные сведения о жизненном пути и научном наследии Н. Я. Бичурина можно найти в наших ранних публикациях: Н. Я. Бичурин и его труды о Монголии и Китае первой половины XIX в. (некоторые вопросы источниковедения). // Н. Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедение (к 200-летию со дня рождения). Материалы конференции. М., 1977. Часть I. С. 3—53; Н. Я. Бичурин и его труды о Монголии и Китае. // Вопросы истории. 1978. No 1. С. 55—72; Н. Я. Бичурин и Российская академия наук. // Вестник Академии наук СССР. 1978. No 6, С. 115—124. Эти сведения имеются в других журнальных и книжных статьях коллег-китаистов, учтенных в библиографии, составленной В. П. Журавлевой см.: «И не распалась связь времен...» К 100-летию со дня рождения П. Е. Скачкова. М, 1993. С. 330—371.).

А. Н. Хохлов

Предисловие автора

о издания сей книги в свет вообще я писал о Китае побочным образом, т. е. в тех только отношениях, по которым сие государство было прикосновенно к событиям соседственных ему народов. В одном только Китае (Название книги, изданной мною в 1840 году.) я распространился о просвещении, нравах и обычаях китайского народа. Но, кроме помянутой книги, цель всех, досель изданных мною разных переводов и сочинений, в том состояла, чтобы предварительно сообщить некоторые сведения о тех странах, через которые лежат пути, ведущие во внутренность Китая. Порядок требовал прежде осмотреть Тибет, Тюркистан и Монголию, т. е. те страны, которые издавна находятся в тесных связях с Китаем и через которые самый Китай имеет связи с Индией, Средней Азией и Россией. Надлежало прежде обозреть географическое положение и политическое состояние помянутых стран, и отсюда вывести политические виды Китая на оные. Таким образом я имел в виду еще до вступления в Китай подать некоторые понятия о тамошнем дворе и политике его, о тамошнем правительстве и законах его, о народных нравах и обычаях. По вступлении в самый Китай уже менее встретим затруднений при обозрении полного состава Китайской империи во всех политических ее изгибах.